Фэшн-фотограф Александр Ермаков: фотографию можно изучить как математику

Александр Ермаков — единственный белгородский фотограф, который снимает моду, более того, снимает её качественно. Это его фотографии смотрят на тебя с вызовом, пока ты их разглядываешь, а делать это можно бесконечно. Они гламурны, эпатажны, в них много цвета. Сейчас Александр Ермаков сотрудничает со столичными модными журналами и фотостудиями. Он поделился с читателями Go31.ru некоторыми секретами успешного фэшн-фотографа.

— Александр ты говоришь, что решающим фактором в создании красивого фотоснимка является сама натура. То есть, модель определяет?

— Образно, если снимать говнорозу, то и получится говнороза. Тут, по-моему, правило простое. Если снимать неподходящий объект, то получится неподходящий объект. И наоборот.

— А если из неподходящего объекта нужно чего-нибудь вытянуть, возможны же такие ситуации?

— Можно создать новый слой в фотошопе и сверху чего-нибудь нафигачить, дорисовать, тем самым вытянуть изображение из худшего в немного лучшее. Но если работаешь в сфере модной индустрии, всё зависит от команды стилистов, визажистов. Они видят образ модели, и у тебя процентов 70 успеха уже в кармане.

— Говорят, что фэшн-фотографа без команды не существует, какой бы он ни был талантливый. Это так?

— Вообще да. Если ты Иисус Христос в фэшн-фотографии и можешь сам там что-то намутить, то получится интересное. Надо ещё выбрать модель подходящую. Но зачем усложнять и тратить много времени?

— Может ли фотограф успешно работать в нескольких направлениях: и фэшн-фотографом и репортёром, и студийным, и свадебным? Или придётся определиться?

— Я знаю таких разносторонних людей, но чаще всего такой стиль работы не будет приветствоваться у заказчиков. Конечно, если тебя заметили в издании, им плевать, но если ты сам будешь ходить, смутит. Человек, который занимается всем, не занимается ничем. Есть и исключения, и тогда люди аплодируют стоя.

— При этом вокруг много фотографов, которые на одном и тоже уровне снимают годами и не двигаются вперёд.

— Есть люди, которые приходят на работу и делают, например, диваны с девяти до восемнадцати. Это можно назвать творчеством? Кто-то делает то же самое, но с фотографией. Зарабатывает деньги. Ему неинтересно, чтобы его отмечали профессионалы и чтобы эти профессионалы его рекомендовали. Он просто делает свою работу и зарабатывает не очень большие деньги. Покупает хлеб, кефир, всё, что ему нужно.

— Получается, что количество не обязательно перерастает в качество?

— Нет, если уделять мало времени теоретической части вопроса, не заниматься саморазвитием. Фотография, живопись, рисунок — это наука. Всё это можно изучить как математику. Зная эти правила, уравнения, можно получить правильный результат. А человек, который не занимается изучением теоретической части, стоит на месте.

— Что помогло тебе понять, что фотография и живопись — это наука?

— Во-первых, у меня художественное образование. Всё это я проходил, занимался живописью, рисунком, композицией. У меня никогда не возникало вопросов, как компоновать, какой делать цвет, потому что я всё это знаю, учился в институте культуры на факультете дизайна. Я вдохновляюсь фотографиями тех людей, которые работают на индустрию, именитых европейских и американских фотографов. Глядя на их снимки, я разбираю их по составу, как они были сделаны. Потом, через время, стараюсь повторить, но сделать что-то своё, со своим стилем. А тем людям, у которых нет специального художественного образования, этого багажа, могу сказать: полно литературы, образовательного материала, который можно найти в соцсетях, на сайтах, где угодно. Нет никаких преград к знаниям. В отличие от 90-х годов, когда надо было ехать в столицу за журналами и книгами, где что-то написано. Любую профессию можно освоить через интернет.

— Когда ты пошёл учиться, хотел стать художником? Фотографией не думал заниматься?

— Я ходил на фотокружок в школе. Мы снимали на «Зенит», на чёрно-белую плёнку. Но я хотел стать художником, всё, что я умел — это рисовать. Выбор был очевиден. Я проучился в художественной школе два года из четырёх и ушёл, потому что учитель был алкашом. Он набычивался, и мы уходили с пары.

— Кто-то из твоих родственников художник? Кто мог повлиять на тебя?

— Да нет… Моя мама могла что-нибудь нарисовать, перерисовать. Я просто хотел рисовать, поступил в «кулёк» (ред.: Белгородский государственный институт искусств и культуры). Большую часть времени мы занимались там резьбой по дереву. Рисунка и живописи было не очень много часов, к сожалению. Примерно в 2004 году в Белгороде появилась цифровая фотография. Уже можно было замутить какую-нибудь мыльницу, и это было волшебством. Не нужно было проявлять пленку, появилась возможность редактировать фотографию в фотошопе. У меня очень долго не было своего фотоаппарата, я клянчил у друзей. Причём доходило до того, что я знакомился с типами специально, чтобы потом отжать у них фотик (смеется). Спустя очень долгое время, я его себе купил: деньги заработал, расписав стенку на коттедже. И я решил, что это будет такая переломная для меня история, и я буду фотографировать за деньги, и не буду рисовать всякое дерьмо по заказу.

— С фотографией по заказу разве не бывает таких проблем?

— Я терпеть не могу общаться с людьми, которые не имеют никакого отношения к искусству. Находились люди, которые хотели, чтобы я им что-то рисовал. Однажды я сравнил человекочасы, затраченные на создание коммерческого рисунка и коммерческой фотографии, и прибыли. И решил забить на рисунок, начал снимать свадьбы. Поначалу даже переживал: как так, я ж рисовал долго, а тут снял, работа не стоит того, ведь это несправедливо. А потом во мне взыграла коммерческая жилка. Я стал продавать свадьбы задорого. Потом стал обращать больше внимание на образность в модных фотографиях. И всё закрутилось.

— Нередко фотографы с большой любовью относятся к плёночной фотографии. У тебя с ней какие отношения?

— Респект плёнке. С цветной плёночной фотографией работать гораздо проще, чем с цифровой. Создатели Кodak-плёнки с 40-х годов вели разработки, чтобы цвет был гармоничным, качественным. Ты снял, а цвета уже готовы, ретачить не нужно. В Белгороде плёнку негде проявлять и сканировать. Я отправлял плёнки среднего формата в Москву, на результат уходил месяц. К примеру, стоимость одной плёнки 400 рублей, денег стоит её проявить. Стоимость одного кадра оказывается очень высокой. С плёнкой работать очень дорого, в Белгороде тем более. Если говорить о чёрно-белой фотоплёнке и фотографии, то цвет я люблю больше, чем графичные картинки.

— Если вокруг тебя не так много красоты, как могло бы, я имею в виду, городскую архитектуру, которая тебя окружает, меньше возможностей не растерять чувство прекрасного?

—Если бы я родился в Нью-Йорке, я был бы круче, чем сейчас (смеётся). Важно, привито ли тебе с детства чувство вкуса. Если бы мои родители были модными дизайнерами или крутыми архитекторами, пофиг было бы, где жить. Мои родители мне его привили. С другой стороны, если ты живёшь в посёлке с названием N, не факт, что добьёшься чего-то стоящего. Тут некому доказывать, что ты чего-то знаешь, там всем будет на это наплевать. Ты сольёшься со средой и потратишь заработанные деньги на кефир. Поэтому лучший вариант — быть культурно воспитанным человеком и жить в среде, где что-то происходит, развивается, где бесконечно жизнь течёт.

— В Белгороде сложно найти модель для фэшн-фотографии?

— Даже в Москве её сложно найти, но не так уж.

— Опиши идеальную фотомодель.

— Во-первых, у неё должны быть мозги. Потом внешность. Пластика движений, актёрское мастерство. Этого вполне достаточно.