«4 человеческие души». О белгородской премьере спектакля Театра.doc «Бурсаки»

В мастерской белгородского молодёжного театра «Спичка» артисты московского Театра.doc сыграли спектакль о жизни семинаристов «Бурсаки». Он был поставлен по пьесе белгородца Юрия Шехватова, который сейчас живёт и работает в Москве. В «Бурсаках» о себе рассказывают люди, в юности выбравшие профессию в структуре РПЦ.

Персонажи пьесы — четыре мужчины за сорок, встретившиеся спустя много лет после учёбы в православной семинарии. Роли всех четверых исполняют артистки Театра.doc Марина Бойко, Марина Ганах, Марина Карлышева и Людмила Корниенко.

«Бурсаки», по мнению автора пьесы и режиссёра спектакля Юрия Шехватова — первое художественное произведение в России, попытавшееся ответить на вопросы, что происходит с молодыми людьми после того, как они погружаются в религиозную систему.

Женщины были приглашены на мужские роли для эффекта выключения в зрителе стереотипов и акцентирования внимания на тексте. Так автор объясняет свою режиссёрскую задумку. Он посвятил спектакль ушедшему из жизни 1 апреля 2018 года руководителю Театра.doc Михаилу Угарову.

Семинаристы в лице актрис театра рассуждают о несостыковках в церковных догматах, навязывании греховности сексуальной стороне человека, насилии над личностью в системе РПЦ, гордыне по отношению к человечеству в идее монашества и многом другом.

Произнося свои реплики, артистки бьют стандартные на церковных службах 100 земных поклонов, а потом устраивают застолье на четверых.

Все герои — реально существующие люди. Двое из них (Дима и Фёдор) не стали священниками, один (Миша) спустя годы стал «попом-расстригой», а четвёртый (отец Августин) единственный продолжает работать священником, поэтому его имя и возраст изменили.

«Бурсаки» стали режиссёрсим и драматургическим дебютом Юрия Шехватова. Он учился в белгородской православной семинарии, но не окончил её и священником не стал. Юрий работал по светским профссиям, а два года назад переехал в Москву и увлёкся театром. 

Go31 публикует несколько отрывков из пьесы «Бурсаки».

***

Марина Ганах, роль отца Августина

ОТЕЦ АВГУСТИН. Между прочим, я вам хочу сказать, отцы. Я сам практикую и всем советую, я с недавнего времени, ну как там – четыре может, я не знаю, или три года, или пять там… я перешёл на режим сугубого поста и сугубой молитвы, вот. То есть, если люди вообще в пост, они воздерживаются только там от мясного или молочного там, или, не знаю, от рыбы. Я воздерживаюсь в принципе от еды и от питья, вообще полностью.

МИША. О-о-о-о!

ОТЕЦ АВГУСТИН. Постом. Вот, и более того, я непрестанно пребываю в молитве. И больше того, пост у меня не как у людей там, то есть несколько раз в год. Я не могу так, понимаешь? Я очень люблю Бога, поэтому пощусь я каждый день, то есть я каждый день себе выбрал время, вот в то время, когда я нахожусь во сне, я не ЕМ, я не ПЬЮ и я пребываю в непрестанной молитве. Вот, это заменяет мне все правила и все остальные посты.

***

Людмила Корниенко, роль Димы

ДИМА. У меня больше всего с христианством православным вопрос вот именно в монашестве. То есть оно, само монашество, во-первых, у нас как бы монах — это авторитет, да? Считается. Но для меня монахи сначала должны доказать своё вообще право на существование для начала, мне так кажется. А получается, они сформировали весь строй современного православия и на него очень дико повлияли, и оно насквозь проникло там монашеским духом, и мне он непонятен, то есть, изначально человек хочет быть не как прочие человецы, он хочет быть лучше, то есть изначально здесь порыв гордыни. Потом «ваш мир – говно», отвержение мира. Потом восстание на естественные человеческие проявления — тот же пищевой инстинкт или половой инстинкт. Человек же создан с ними, то есть это тоже какое-то богоборчество. Я не знаю, то есть, для меня это очень большое искушение, это монашество, вот. Но вот мир, он не монашеский, то есть это древо жизни, которое цветёт и зеленеет. Там, где только возможно, там после ядерной катастрофы всё равно в Чернобыле что-то пробивается, какая-то жизнь, вот. А монахи хотят её превратить в пустыню.

***

Марина Карлышева, роль Фёдора

ФЁДОР. Но вообще, система — она учит некоторым вещам, которые тебе встраивают в жизнь. И ты их можешь немного смотреть со стороны. То есть ты видишь иногда жизнь с другой стороны иконостаса, понимаешь? Все смотрят на это золото, а ты с той стороны видишь, что там не золото, а доски просто поставлены таким образом. И ты можешь там заглянуть людям в глаза там ещё. Ты видел бандитов, бизнесменов, которые в монастырь приезжают, понимаешь? Как бы так и сяк, ну с разных сторон видел жизнь. Не то, чтобы тебя очень серьёзно жизнь трепала, нет, но…

ДИМА. Ну, в семинарии, там же разные истории ещё и рассказывают всякие, вот. Поэтому в очередной раз страшную историю слушать там, ещё что-то, ну, либо испытать на себе – там не велика разница.

ФЁДОР. Ну да, и тут ты вдруг осознаёшь мир по-другому, ты перестаёшь быть ребёнком, то есть, рассуждать сказочно, понимаешь? И ты видишь вот как на самом деле, вот. В этом смысле семинария, она хорошая тема, то есть, если по-другому как-то семинарию назвать, не духовная там, или там такааая там, Саранская там, Нижегородская там, Белгородская… это просто институт человека. Институт изучения человека. Есть Саранский институт изучения человека, есть такой, есть сякой. Каждый курс – вообще там особый набор, потому что, во-первых, кого набрали – это как набор трав, понимаешь там? Где-то много ромашки, понимаешь, где-то, а где-то полынь завезли, понимаешь, да? А где-то вообще с там шмалью чуть-чуть, понимаешь, смешали? Вот эти вот букеты, вот, которые растила семинария, она вот реально из людей растила, вот.

***

Марина Бойко, роль Миши

МИША. Тебе дают альтернативу, конечно. Тебе дают учебник, а с другой стороны… Ну, я в то время был, когда было всё менее благополучно, и тогда студенты спорили, понимаешь? Но я уже застал и время, когда уже спорить перестали, когда стало понятно, что в учебнике написано, и нехер тут спорить, понимаешь? Потому что не надо больше… ну, просто интерес какой-то пропал, знаешь? Когда вдруг всё становится в рынке, ты как бы нормальный, ты не революционер, …, на коне, понимаешь? А ты просто как бы менеджер там, ещё что-то, то всё вот эти споры, они неинтересны. Николай II святой? Всё, … тут говорить что-то, понимаешь? А я помню ещё то время, когда его ещё не канонизировали, ещё были споры, и даже преподаватели были кто за, кто против, понимаешь? И у нас митрополит был против. Единственный митрополит, который в России был против, значит, который сказал, что из Николая Второго святой такой же, как из меня балерина, вот.

***

Художник Фёдор Кривцов, донор пьесы «Бурсаки» после премьеры в Белгороде:

— В спектакле ты видишь не четырёх 40-летних мужиков, играющих 40-летних мужиков, а четыре человеческие души, и это прекрасно. Когда бывшие семинаристы встречаются, они снова становятся теми же бурсаками, потому что у них всё та же бурсацкая душа. И она прекрасна!

***

В следующий раз спектакль «Бурсаки» Театр.doc покажет в июне на своей площадке в Москве. Прочитать пьесу полностью можно здесь.

Мария Литвинова, фото Аллы Григорьевой